«Это была сковородка, меня ударили ей по ягодицам». Поговорили с парой, которую на годы разлучили из-за фото с марша
14 мая 2025 в 1747242000
Александра Отто-Кузнецова / «Зеркало»
Когда сокамерницы Ирины слышали ее историю, удивлялись. За несколько месяцев с ней случилось столько всего, сколько с некоторыми не происходит за всю жизнь. В конце 2023-го их с мужем задержали и осудили за протесты, а потом разлучили: он остался отбывать «домашнюю химию» в Беларуси, а ее депортировали на родину - в Россию. Около года они жили вдалеке друг от друга, но смогли встретиться и снова быть вместе.
Имена собеседников изменены для их безопасности.
«Понимал, сделаю все возможное, чтобы в моей жизни Ира осталась надолго»
Беларусу Алексею и его жене - россиянке Ирине - чуть за 30. И уже третий месяц они в Польше. Пара не спеша обустраивает свою новую жизнь. Мы созваниваемся после обеда, когда основные дела на день они уже закончили.
- Оглядываясь назад, понимаю, я мигрант с опытом, потому что впервые переехала еще из России в Беларусь. Сейчас эмигрант - модное слово, а раньше весь процесс просто назывался переезд, - смеется Ирина. - Тогда я тоже была иностранцем, без друзей и работы в другой стране.
Алексей и Ирина кажутся очень разными. Он сдержанный, неторопливый, она человек, который не боится своих эмоций и их не прячет. Вместе они почти 15 лет, познакомились еще студентами. Тогда оба подрабатывали в летнем лагере на Черном море. Парень-беларус - диджеем, девушка-россиянка - вожатой.
- К моменту, когда разъезжались, я уже был влюблен и понимал, сделаю все возможное, чтобы в моей жизни Ира осталась надолго, - вспоминает собеседник.
Первый шаг к тому, чтобы желание сбылось, был за девушкой. Она написала парню в VK - и понеслось. Через несколько лет, после того как Ирина закончила университет, молодые люди поженились.
- Леша не очень любил Москву, где я училась. Не спорила, когда предложил Минск. Уже пару лет он был тут индивидуальным предпринимателем (работал в ивент-индустрии. - Прим. ред.). Да жилье и жизнь здесь дешевле, - рассказывает Ирина, как они выбирали город, где остановятся. - Был выбор: или мне переезжать в Минск и браться за все с нуля или ему в Москву, и тогда нам вдвоем нужно начинать все с начала.
«За мной придут»
К 2020 году семья жила в Новой Боровой. Не скрывают, равнодушно смотреть на события, которые происходили в стране после тех выборов, было сложно. Особенно, шутит Алексей, когда всему району на несколько дней осенью в разгар коронавируса полностью отключают воду.
- Леша сильнее переживал, потому что был больше информационно подкован, знаком с историей. Я, как говорится, никогда не увлекалась политикой. Что-то он объяснял, что-то читала сама - статей на эту тему становилось все больше, - возвращается к тем событиям девушка. - Плюс всё чаще стали слышать удивительные истории людей, которые, например, просто наклеили лист А4 на окно или поставили лайк… Видели, как их за это наказывали… Не представляю, как по-человечески можно оставаться в стороне.
Чувство злости и несправедливости переполняло. Потом к нему добавился страх. Из-за того, что на людей, выходивших на мирные акции, стали заводить «уголовки». Летом 2023-го опасения стали реальностью. В один из дней, когда пара возвращалась из-за границы, Алексея задержали. Нашли подписку на группу в соцсетях, которую власти признали" экстремисткой". После «суток» он вернулся «достаточно сломленным», вспоминает Ирина:
- Понимать и планировать что-то дальше было тяжело, закона нет, не на что опираться. Уезжать? А вдруг он в розыске. Случалось ведь, что человек не находил себя в базе МВД, а на границе узнавал, что покидать Беларусь ему запрещено. К тому же когда муж сидел в ИВС, мне предложили хорошую должность. Естественно, это новая ответственность и обязанности. В общем, все так навалилось, что просто плыла по течению… На износ.
Ирина вспоминает, что все чаще слышала от мужа фразу «за мной придут». Она замечала, как супруг эмоционально гас с каждым днем. Реальная угроза казалась ближе, а с ней и понимание, что пора паковать чемоданы. Супруги начали анализировать, какие из безвизовых стран им доступны. Остановились на Грузии, купили билеты на начало 2024-го, но улететь так и не успели.
- В ивент-индустрии декабрь - самый горячий период. Была мысль, доработаю его, и полетим, - рассказывает Алексей. - Позже винил себя за это, а потом из материалов уголовного дела узнал, что у меня выезд был закрыт уже в середине ноября.
«Не могла спокойно оставаться на работе, зная, что дома идут избиения, унижения, что мужа заберут, что разнесут полквартиры»
До поездки оставался месяц. Был декабрь. Утро в день задержания начиналось, как и у сотен, а может, и тысяч беларусских семей - с совместного завтрака. Затем Алексей провел жену на работу, а сам пока оставался дома. Тут неожиданно зазвонил видеодомофон.
- Смотрю - а там глазок закрыт. Понял, приехали… Не стал сразу открывать. Была мысль, вдруг уйдут, - сейчас уже иронизирует Алексей. - Походил по квартире, погладил кота, почистил телефон. Они звонили, на пару минут затихали - и все сначала. Услышал, как стали выламывать дверь. Было ясно: не впущу, все равно войдут… В проеме стояло двое в черном. У одного в руках был щит, а на шлеме - фонарик, который быстро моргал. У второго - оружие, напоминающее винтовку или автомат, направленное на меня. Они орали. Смысл слов сводился к тому, что мне надо выйти в тамбур и лечь на пол лицом вниз.
Как понял Алексей, это были сотрудники ГУБОПиКа. Ему надели наручники и по полу заволокли в квартиру. По голосам и количеству ног прикинул, что пришло шесть или семь человек. В квартире мужчину начали бить.
- Били по рукам, ногам, бокам. Там, где меньше всего следов остается, - рассказывает собеседник. - Радовался, что Ира в этот момент не тут.
Офис, где работала Ирина, находился недалеко от их дома. Когда девушке сообщили, что с супругом беда, она встала из-за стола, предупредила коллег и поехала к нему.
- Не могла спокойно оставаться на работе, зная, что дома идут избиения, унижения, что мужа заберут, что разнесут полквартиры. А я что? Останусь в неведении, в котором уже была, пока он находился в ИВС. И еще, наверное, из-за информационного вакуума, была уверенность, что у них на меня ничего нет и мне ничего не сделают, - не скрывает эмоций собеседница. - Пока ехала, в голове крутилось: «Леша один, их много, ему страшно». Остаться самому в ситуации, когда кажется, что тебя никто не видит, не слышит и не поможет, ужасно. К тому же нередко они не дают возможности позвонить родным, делают так, чтобы человека искали. Будто для них особый кайф в том, что ты пропал с лица земли.
- Услышав Ирин голос, не сразу понял, откуда он, - признается Алексей. - С одной стороны, мне было приятно, с другой - страшно за нее.
«О, сама пришла!» - тут же отреагировал на девушку в пороге сотрудник в штатском. Взял ее за локоть и в пуховике положил на пол рядом с мужем, накрыл голову капюшоном.
- Меня не били, как Лешу, но в какой-то момент мы услышали, что на кухне открыли ящик и что-то оттуда достали. Позже предположили, что это была сковородка, меня ударили ей по ягодицам, - вспоминает девушка. - Они что-то спросили военным тоном, я не расслышала и ответила не через две секунды, а через три - и все. Сами сначала вгоняют в стресс, а потом удивляются, почему люди теряются.
В Telegram Ирины в переписке с удаленным аккаунтом нашли фото с мирного марша. «Ты же говорил, что ее (супруги. - Прим. ред.) там не было», - стал кричать на Алексея один из силовиков, вспоминает она.
- Самоедство я, наверное, переросла, потому что позже столкнулась с женщинами, которые этим занимались, - рассказывает собеседница, как воспринимает тот момент. - Общая философия таких ситуаций: не надо друг друга винить. Мы тут ни при чем. Не нашли бы это фото, отыскали бы что-то другое. Знала, они просто так не уйдут. Наоборот, даже чуть полегчало. Понимала, за снимок на дороге светит то и то. Стал ясен дальнейший расклад.
«Это была и радость, и восхищение. Ничего себе! Ты меня нашел»
Перед задержанием Ирине и Алексею разрешили сходить в душ, переодеться, девушке позволили перекусить.
- Не хотела, но понимала, надо, - вспоминает она. - К тому же когда они что-то говорят, не ясно, это серьезно или издеваются, из-за чего теряется связь с действительностью и значения слов.
В здании ГУБОПиКа супругам вручили распечатанный текст о том, что они обязуются не участвовать ни в каких экстремистских мероприятиях. Ирина рассказывает, что толком почитать его не дали, но намекнули: стоит со всем соглашаться и не возмущаться.
- Если ведешь себя нейтрально, думаю, им даже самим лень что-то с тобой делать, - вспоминает Алексей. - Мне говорили отжиматься, приседать, но это было лишь для того, чтобы занять нас на время, пока они оформляли бумаги. Унижали словесно. Называли чмом, ублюдком и в таком духе. Ире предлагали выйти замуж за одного из них. Ей дали чай в чашке с «Пагоняй». Ими у них была забита целая полка в шкафу (смеется).
- Пьешь, боишься, словно ешь грибы, которые сам собирал, - шутит собеседница. - В кабинете мысленно посылала Леше слова спокойствия и словно уговаривала: «Надо потерпеть». Будто бы плыла по течению этих событий, периодически удивляясь. В ГУБОПиКе столкнулась с одним из самых тяжелых моментов, который пережила в то сложное время. Из других кабинетов слышала мужские крики и слезы. Говорят, самый страшный плач - это плач матери. Но нет, когда мужчина молит о помощи, вот что страшно.
Сотрудники сказали семье, что в ближайшем будущем Алексею дадут «домашнюю химию», а Ирину депортируют.
- Как на это реагируешь? - вопросом на вопрос отвечает девушка. - Что нужно дождаться суда, тогда будет все понятно.
Сначала был ИВС на Окрестина, здесь пара провела почти месяц. Все эти дни они были близко и далеко одновременно. Пересекались на судах, в коридорах, высматривали друг друга в «кормушках» камер.
- Тогда сидело много «семейных подрядов». Кого-то забрали с мужем, кого-то с бывшим, - вспоминает Ирина. - На всякий случай мы описывали супругов тем, кто рядом. Слушаешь, запоминаешь и, если замечаешь похожего, зовешь женщину.
- Когда узнавал, в какой Ира камере, просчитывал, каким по счету мне нужно выйти на проверку, чтобы оказаться возле ее дверей, - признается Алексей. - Вдруг «кормушка» будет открыта, и жена меня увидит. Правда, часто все специально закрывали, но была классная ситуация.
- В тот день одна из девочек сидела на полу возле двери, пытаясь подышать. «Иди сюда», - говорит. Думаю, что она хочет. И тут вижу: Леша заглядывает к нам. Улыбается, оброс, - описывает собеседница. - Вроде хочу на него посмотреть, но страшно. Если сотрудник заметит, что переглядываемся, могут возникнуть проблемы. Это была и радость, и восхищение. Ничего себе! Ты меня нашел. Еще подумала: «Ой, б*я, он нигде не пропадет со своей смекалкой» (смеется).
- Ты бы знала, сколько раз я так стоял на проверках, чтобы это рассчитать! - эмоционально комментирует эти слова муж. - Что чувствовал в тот момент? Был счастлив, потому что увидел глаза любимой жены.
«Хотел, чтобы она почувствовала: я рядом»
На Окрестина на Ирину и Алексея завели «уголовку». Позже их перевели в СИЗО в Жодино, а оттуда на Володарку. В личных делах пары написали «Подельники». Когда сотрудники это видели, реагировали строго: «Их близко не ставить».
- Такой театр абсурда, - отмахивается Ирина.
В стенах двух СИЗО, где семья провела январь и часть февраля, Алексей старался поддержать жену. В письма другим людям вкладывал рисунки для нее. Те пробовали переслать, но цензор пресекал попытки. «Переписка между заключенными запрещена», - отмечал он на листах, что шли его супруге. Молодой человек не останавливался. Однажды через адвоката попросил, чтобы жена заказала из местной библиотеки определенную книгу. Девушка написала заявление, но не поняла, зачем муж советует произведение, которое «вообще никому не интересно».
- Я на тот момент читала другое, так что эту книгу у меня попросила сокамерница. Листает и говорит: «Кажется, тут тебе что-то написано». «В смысле?» - удивилась. И тут до меня дошло. Там были указаны клички наших питомцев. Сокамерницы о них знали, - смеется девушка.
- Хотел, чтобы она почувствовала: я рядом, - объясняет свой поступок собеседник.
В начале февраля 2024-го Ирину и Алексея начали судить. На заседании они находились в наручниках. Им сказали отсесть друг от друга в клетке, даже повернуть голову в сторону родного человека запрещалось. Проблемы, которые могут возникнуть за нарушения, мужчину не останавливали. Находиться хотя бы на 10 сантиметров ближе к жене для него казалось важнее.
- Леша меня звал, хотел что-то сказать, но я не поворачивалась, пугали сотрудники. Знала, муж поймет, - говорит Ирина. - После заседания, когда меня выводили, чтобы вернуть в СИЗО, шепнул: «Глянь в карман». Несмотря на голый шмон на Володарке (тип проверки, во время которой заключенный обязан снять с себя всю одежду, в том числе и нижнее белье. - Прим. ред.), наручники и расстояние, он смог забросить мне маленький бумажный сверток. Там был рисунок с медведем.
- Уловил момент, когда процесс закончился и началась суета, - признается молодой человек. - Только потом до меня дошло, что ей теперь нужно через два голых шмона пронести эту записку в камеру.
- Понимала, надо ее куда-то засунуть. А куда? От эмоций и сейчас ни сном ни духом, куда ее положила, - смеется Ирина. - Получить сверток было приятно, но тревожно. Настолько устаешь от этого тупого страха! Потом думаешь, Господи, переживаю за рисунок. Серьезно?! Это же не план тюрьмы. Этот мишка есть у меня до сих пор.
«Объявили, что прокурор приговорил меня к принудительной депортации»
Ночь после приговора Алексей провел в их квартире - ему дали «домашнюю химию», а Ирина - на Володарке. Ей назначили арест.
- Стало сильно легче, когда услышал, что прокурор запрашивает для Иры несколько месяцев ареста, думал, будет колония, - описывает молодой человек тот момент.
Времени на отдых у Алексея не было. Главная мысль, которая не отпускала его, как сделать так, чтобы им с женой снова поскорее оказаться вместе. Задача была непростой. Пока план зрел и приговор не вступил в силу, супруг запросил несколько часовых свиданий с женой. Наконец-то им «можно было разговаривать». Вопреки тому, что в таких ситуациях обычно пишут в романах, в жизни общение пар по две стороны стекла в изоляторе часто сводится к обсуждению бытовых вопросов. Супруги вспоминают, что тогда «разрывался мозг»: нужно было подготовить Ирину к вполне вероятной депортации в Россию, где девушка не жила уже много лет.
- Наверное, у меня не оставалось сил на какие-то эмоции и переживания, но была рада, что Леша чистый, поел, - как есть говорит девушка. - Людям на воле не завидуешь и в отношении них не злорадствуешь. Обрастаешь солидарностью к любому, кто это (заключение. - Прим. ред.) пережил. С каждым, кто освобождается, прощаются словами: «Надеюсь, в этих стенах больше не увидимся».
С Володарки Ирину перевели в арестный дом в Барановичи. Когда срок заключения подошел к концу, возле входа в здание ее встретили три сотрудника отдела по гражданству и миграции Барановичского ГОВД (двое были в касках и бронежилетах), девушку доставили в местный ИВС.
- Сижу там на лавочке с руками в наручниках за спиной, мне дают какие-то бумаги подписать и смотрят, будто могу это сделать. Когда попросила копии, их выдать отказались. Говорят, вас депортируют, потому что вы опасная. В этот момент сложно не засмеяться от истерики. Думаешь, ну что у вас за работа, и направляешь все силы на то, чтобы сдержаться, - с улыбкой вспоминает она тот момент. - Объявили, что прокурор приговорил меня к принудительной депортации. Предложила: «Давайте сама уеду». Отвечают: «Нельзя». Сколько ждать отъезда? «Может, неделю, может, год».
Тогда же Ирине сообщили, что ей будет запрещено въезжать в Беларусь на 10 лет. После этих слов у девушки в глазах потемнело.
- Мы с Лешей обсуждали два, пять, но не десять лет! - не скрывает эмоций она. - Это же мне надо будет людям рассказывать. А звучит так, будто скрываю какой-то важный момент своего опасного правонарушения, словно убила кого-то.
«В отличие от кино, нам предстоял следующий сезон, новая борьба»
Депортация пугала неизвестностью. Сильнее всего страх окутал в ночь перед отъездом: было неясно, что дальше. А дальше наступило холодное апрельское утро. В Россию с Ириной увозили еще трех мужчин. Пока сотрудники ОГиМ всех оформляли перед поездкой, девушка поймала себя на мысли, что силовикам она уже не интересна.
- О чем я? Помню, как мне сказали: «Иди в машину». Думаю, а что, так можно? Просто выйти на улицу? - вспоминает она. - Везли нас на каком-то достаточно старом автомобиле. Два сотрудника сидели впереди, мы сзади.
Проезжая Минский район, водитель неожиданно остановился. В окно Ирина увидела их с Лешей авто. Замерла. Не понимала, что происходит. «Выходи, у тебя две минуты», - обратился к ней сотрудник. Навстречу шел муж с рюкзаком. В сумке лежало немного вещей, телефон и пирожное. Муж сказал: «Не переживай, на границе тебя встретят».
- Леша меня обнимает, а у меня срабатывает: «Ты что, нельзя!» - описывает тот эпизод Ирина. - Словно не понимаешь, где реальность, а где тебе уже мерещится. Из-за этой запуганности вздохнуть полной грудью не получалось. А так хотелось просто постоять, посмотреть друг на друга, потому что не понимали, когда еще увидимся.
- На тот момент я уже находился на «домашней химии». Мне запрещалось покидать Минский район, но часть маршрута на депортацию как раз проходила по нему, - объясняет неожиданную встречу Алексей. - Пока жена сидела в ИВС, два-три раза в неделю звонил человеку из ОГиМа и просил, чтобы они остановились и я передал какие-то вещи.
Тот долгий день, плавно перетекший в следующий, закончился для Ирины в России, дома у родственников. Здесь она была в пять утра. Но от эмоций не хотелось ни спать, ни есть. Девушка посмотрела в смартфон, увидела, что муж онлайн, позвонила.
- Ощущения, что в тот момент переполняли, сравнимы с боевиком, где все гонятся, гонятся, а потом все заканчивается более-менее хорошо, - образно описывает она свое тогдашнее состояние. - Но в отличие от кино, нам предстоял следующий сезон, новая борьба.
Впереди была «глобальная цель» попасть туда, где им обоим безопасно. Детали плана семья не раскрывает. Говорят лишь, что сначала Ирина вылетела в одну из безвизовых для россиян стран. Дальше действовать должен был Алексей.
- В декабре 2024-го я ступил на свободную землю, - опускает он все подробности того, как попал из Беларуси в Европу.
- Не сговариваясь, мы эту тему не обсуждали. Понимали, безопаснее мне не знать подробностей… Это продолжалось несколько суток, - признается Ирина. - Тогда в моей голове друг друга сменяли три мысли: или поймают, или застрелят, или все получится. Раз в день он набирал и сообщал: «Все ок». Ждем дальше, и снова по кругу: «Или поймают, или застрелят, или все получится». Неведение страшно. На одном из звонков Леша сказала: «Если завтра до 10 утра не наберу, то все плохо». В ту ночь не спала. Он позвонил в 6.00. Выдохнула, обрадовалась и поняла: теперь должен начаться новый квест «Как с моим паспортом РФ попасть в Европу».
«Появилась общая грустная тема, в которой понимаем друг друга с полуслова»
В конце февраля 2025-го самолет, в котором сидела Ирина, приземлился в польском аэропорту. Девушка самая первая спустилась с борта, забрала чемодан и поспешила в зал, где ждут встречающие. Посмотрела по сторонам, Алексея не было.
- Говорю, что он опоздал, а он уверяет, что самолет прилетел раньше на 20 минут, - улыбается собеседница. - Но тут я уже готова была ждать хоть час. Мне еще разбили чемодан, но я даже не расстроилась. Пошла к окошку, чтобы сообщить сотрудникам авиакомпании, и тут меня одергивает Леша. Оборачиваюсь, и ощущение, будто мы все время были вместе. А он еще такой: «Идем, припарковался на 15 минут». Романтика аэропорта она такая, знаете ли.
Теперь они вдвоем были в безопасности, но возможность выдохнуть включилась у Ирины не сразу.
- Сыплются новые законы, и ты вроде ничего не нарушаешь, а сталкиваешься с проблемами. То счета заблокируют, то еще что-нибудь, - признается она. - Ну ладно, жизнь - она такая.
«Квесты», которые приходилось решать больше года, изменили Ирину и Алексея. Когда нужно без конца принимать решения, замечать много несправедливости и сталкиваться с ней, ценности, взгляды и желания становятся другими.
- На отношения это тоже влияет. Сейчас немало пар расстаются в эмиграции. У нас же, наоборот, появилась общая грустная тема, в которой понимаем друг друга с полуслова. Какие-то шуточки только между нами, воспоминания, - рассказывает свою ситуацию девушка. - А еще появилось желание радоваться тому, что происходит вокруг прямо сейчас. Весна наступила - цветочки, листочки, солнышко. От какой-то бытовухи, рутины комфортно и радостно. И хотя мы пока не работаем и много времени находимся рядом, это не надоедает. Отношениям не мешает то, что не можем соскучиться. Конечно, бывают эмоциональные качели. Все мы люди. И хорошо, что есть возможность погрустить или позлиться, потому что мы помним, что есть другие страшные места, где это нельзя показывать.
- Я раньше все время куда-то бежал. Есть цель, и только ее достижение важно, теперь научился получать удовольствие от самого пути, - говорит Алексей. - Так комфортно, умиротворено и счастливо, как сейчас, наверное, никогда себя не чувствовал.
- Одна из главных мыслей, которую для себя вынесла за этот год, как бы старательно ты ни строил свою жизнь, все однажды может разрушиться, - делится мнением Ирина. - Но любовь может все восстановить.